Звезда, которая никогда не заходит - Страница 62

– Терраформинг Марса – это здорово, но и Землю надо преобразовывать, – заметил Александр.

– В каком смысле? – удивился Роберт.

– В том, что на очень значительной части суши на Земле отвратительный климат, малопригодный для жизни. Западно- и Восточносибирский и Дальневосточный секторы, Гренландия, почти весь Канадский сектор – везде слишком холодно.

– Плотина в Беринговом проливе, кажется, начала давать результаты – Камчатка потихоньку отогревается, хотя статистики пока мало, – сказала Ирина.

– Гренландию уже собираются подогреть, – отвлекшись от описания преимуществ недавно сконструированных для Марса карликовых холодостойких сосен, ответила Мотоко, – кстати, те сосны, про которые я говорила, с небольшими изменениями подойдут и для освободившихся ото льда территорий на Земле.

– А Сибирь и Канаду начинать греть надо только после набора статистики по опытам меньшего масштаба, на примере той же Гренландии, – присоединилась к разговору Алиса, – Земля все-таки не Марс. У нас там население более чем на четыре порядка меньше, все города под куполами с гигантским запасом прочности и нет никаких экосистем, кроме тех, которые мы сами спроектировали. Полный простор для экспериментов. Впрочем, на Венере тоже можно будет неплохо развернуться.

– На Венеру, по-моему, пока никто по-настоящему не замахивается, – прокомментировал Александр, – масштаб необходимых работ там намного превосходит наши возможности. Убрать гигантскую атмосферу из двуокиси углерода с давлением в сотню бар...

– Пока превосходит. Как известно, нет в мире таких крепостей, которые мы не смогли бы взять.

– Любишь ты помечтать, – сказала Мотоко.

– Разумеется, как и все здесь присутствующие, – ответила Алиса, – а разве после того, как мы выиграли Битву Битв, кто-то может нам помешать?

Через некоторое время Мотоко, попрощавшись, отправилась в одну из университетских лабораторий – продолжать опыты с модифицированными мхами, которые должны были вынести даже условия на поверхности Марса. Разговор снова вернулся к истории о разрушении мифов, и не только...

– Как однажды сказал Ричард Разрушитель Мифов, – заметил Александр, – любое место, где поселяется хакер, неизбежно превращается в его логово.

– Да, – ответила Алиса, – на эту тему даже была написана работа «О практике извлечения хакеров и иных личностей с низкими навыками социализации из их берлог и аналогичных укрытий в реальности мира после Битвы Битв», над которой потрудился целый коллектив авторов.

– Я ее читала, – ответила Ирина, – там отличный юмор и полезные советы, некоторыми из которых я даже пользовалась.

– Причем успешно, – подтвердил Александр, – правда берлога была очень неглубокая и недостроенная.

Услышав название, Роберт подумал, что стоит найти и почитать эту работу. Вряд ли кто-то решит использовать описанные приемы для извлечения из берлоги его самого... Можно, конечно, немножко помечтать о том, что его все-таки попробуют вытащить, но... Роберт мысленно махнул рукой.

– И список авторов там впечатляющий, – добавила Ирина, – даже Леди Звездный Свет приняла участие. Ты ее тоже читала, Алиса?

– Конечно, и не один раз, – подтвердила Алиса, – ведь мое собственное существование в этом мире в некотором роде связано с одной из историй, лежащих в ее основе.

В это время неподалеку на лужайке, покрытой короткой, сочной зеленой травой, появились четверо студентов – две девушки и два молодых человека, один из которых нес большой, но явно легкий шар из мягкого пластика ярких желтого и зеленого цветов, обычно называемый просто «мячиком». Двоих из них Роберт узнал – Елена и Михаил, тоже студенты первого курса, живущие в «Виде на озеро». Вскоре две пары начали игру – изобретение, история которого, недавно попавшаяся на глаза Роберту, была неразрывно связана с процессами, запущенными Битвой Битв, и с историей университета.

Мир после Битвы Битв стал настоящим раем для интеллектуалов. Знания считались величайшей ценностью, а любые препятствия на пути научного, технического и социального прогресса подлежали устранению. Университеты Core стали кузницей кадров для нового общества, готовившей миллионы будущих творцов создаваемой реальности. Высококвалифицированные работники умственного труда избавились от бессмысленного хаоса капиталистической экономики, от дикой, звериной конкуренции за ресурсы, которых на самом деле с избытком хватало на всех – и были этому рады не меньше, чем миллиарды тех, кого эта система обрекала на беспросветную нищету. Ненавистные владельцы и топ-менеджеры корпораций, высасывавшие из них все соки и в то же время ни капли не понимавшие в их работе, сгинули в пламени Битвы Битв, и на всей планете оказалась лишь крошечная горстка людей, оплакивавших эту потерю.

Теперь в университетах, готовящих новых действительных членов Core, «ботаниками» были все. Здесь никто не удивлялся студентам, проводившим ночи напролет за книгами по квантовой механике, математическому анализу или теории алгоритмов, или изучавшим законы развития общества, начиная с первоисточников XIX века – напротив, это стало нормой, и, более того, нередко находились люди, старавшиеся разобраться и в том, и в другом! Личности же, известные развитостью своих мускулов и неразвитостью умственных способностей и присутствовавшие в университетах до Битвы только лишь ради спортивных достижений, теперь из них полностью исчезли – Советы не интересовал профессиональный спорт.

В то же время новые студенты, появлявшиеся в университетах, были разными. Некоторые были затворниками, не хотевшими видеть ничего, кроме своих книг и компьютерных учебников, и иногда не выбиравшимися из своих комнат неделями. Автоматические кухни не давали им голодать, медицинские нанороботы поддерживали их в минимально необходимой форме, иногда лишь предупреждая, что правила личной гигиены необходимо соблюдать, иначе можно заполучить и обвинение в нарушении Кодекса – но никто не препятствовал такому образу жизни, ведь знания священны и тем, кто хочет их получить, нельзя мешать.